Анискин — друг наркомана

Направление на лечение теперь можно получить прямо в отделении милиции

С того момента, как у человека возникает наркозависимость, начинается его краткий полет то ли вниз, то ли куда-то вбок. Потому что он пропадает из жизни, и его судьбой почти никто не интересуется. И всплывает этот человек только иногда — в сводке преступлений за день и за год, в цифре новых случаев ВИЧ и туберкулеза. Все согласны, что наркозависимым надо оказывать помощь не за пять минут до их смерти.

(далее…)

Смерть по рецепту

Этот текст появился благодаря моему приятелю С. Он позвонил мне и сказал, что собирается обратиться на телевидение, чтобы хоть кто-нибудь обратил внимание на «аптечные наркотики» и коаксил в частности. И это при том, что сам С.— наркозависимый. …Проблема еще только начиналась. Внимание тогда обратили, но до сих пор так ничего и не изменилось — «аптека», как и прежде, в полной доступности, врачи и наркоборцы кивают друг на друга: «Авы что? — А вы? Это ваша работа», а люди калечатся и умирают.

(далее…)

Чиновники маются дурью

Главный нарколог России: «У нас до сих пор нет закона о лечебно-реабилитационной помощи наркоманам»

Директор Московского НПЦ наркологии Евгений Брюн вступил в должность главного нарколога Минздравсоцразвития России чуть больше полугода назад. Но, честно говоря, поздравить его не с чем. В наследство от предшественников он получил пепел и руины. Последние двадцать лет наркология пребывает в состоянии комы. Чего ни возьми — ничего нет: законов, профилактики, государственных реабилитационных центров, специалистов. Есть только страдающие люди, оставленные один на один со своей болезнью.

(далее…)

Все семьи наркоманов несчастливы одинаково

На группах самопомощи «Нар-Анон» родители могут узнать, как избавить своих детей от наркомании

Когда родители узнают, что их ребенок употребляет наркотики, нормальная жизнь в семье прекращается. Сначала абсолютно все бросаются сына-дочь спасать: стараются поменять круг общения, отправить на лечение за любые деньги, выяснить, «чего же ему не хватало». Сын-дочь расслабленно всему этому покоряется, но неожиданно выясняется, что употреблять-то не перестает. После этого на протяжении многих лет семья живет как на качелях: желание спасти сменяется враждебностью, потом — ненавистью, потом — снова попытками понять своего ребенка и спасти. И снова — враждебность, и так дальше по кругу, пока жизнь всей семьи не превратится в непрерывный эмоциональный ад, и уже сложно понять — кто сильнее болен: родители или ребенок.

(далее…)

Выпить — святое дело

В Подмосковье некоторые священники вынуждены тайно лечиться от алкоголизма

«Я могу с вами лишь поделиться собственным опытом,— отец Павел был серьезен, он даже побледнел.

— Я алкоголик. Алкоголик и сын алкоголика…» Это отрывок из замечательной книги иеромонаха Ионы (Займовского) «Сладкий плод горького древа», выпущенной не так давно издательством Даниловского монастыря. Она основана на реальных событиях и содержит в себе беседы некоего отца Павла — выздоравливающего алкоголика — и прихожанки его храма, наркозависимой девушки Кати. А вы говорите — батюшки не пьют… Батюшки тоже люди. И болеют, и выздоравливают, как все мы. Только им тяжелее. Отец Александр боролся со своей болезнью 13 лет. И, по его словам, тяжела даже не сама болезнь, а то, что Церковь пока не может помочь в ее исцелении. Священнику в том числе…

(далее…)

Героини на героине

«Им нет места нанашей земле. Уних даже врачи детей не смотрят»,— с грустью говорит о своих клиентах Елена Борзунова, директор фонда «Томск-АнтиСПИД». Она права. Ее клиенты употребляют наркотики. У них ВИЧ и туберкулез, они стоят на трассе за дозу и не имеют документов. Они могут сдохнуть все сразу — никто не заметит. Только — ой- ой-ой, дежурно скажут наркочиновники, сколько народу унес афганский героин. Ой-ой-ой, как много молодых лиц на могильных памятниках. А на чьей совести эти смерти?

(далее…)

Достучаться до небес

Саша Волгина: «Я больше не хочу никого хоронить».

Минздрав подает заботу о людях с ВИЧ как личное достижение. Типа — кто-кто, а уж эти люди обеспечены всем необходимым. И всегда так было. Живи сто лет, благодари врачей!

На самом деле еще в 2004 году, в то время, как во всем цивилизованном мире людям с ВИЧ было предоставлено лечение, в России росли кладбища, врачи говорили о «социально бесперспективных пациентах», а чиновники даже не собирались закупать лекарства. Но люди хотели жить. Они были молоды. Им было по 20–25 лет. Они организовали движение «Фронтэйдс» и ценой крови и смерти смогли вырвать у Минздрава эти лекарства. Среди них была Саша Волгина. После акций «Фронтэйдс» (сейчас бы их назвали «экстремистскими») президент приказал дать денег на лечение ВИЧ.

(далее…)

Роман с героином

«Лучший друг наркомана — это другой наркоман»

13 лет на героине. 13!

Преступления, ложь, передозировки, смерть друзей.

Потом — 9 лет без наркотиков, алкоголя и сигарет. Литинститут, воспитание дочери, тренинги, помощь другим людям. Все это один человек.

(далее…)

Что наша жизнь? Игла!

Для наркомана главное — не перестать употреблять наркотики, а научиться жить без них

Александр вышел за ворота лагеря в том же, в чем его взяли,— в трениках и майке. Паспорт был потерян сто лет назад. В кармане лежало 320 рублей и справка об освобождении. Позади — четыре года заключения и семь лет «торча». Впереди — один большой вопрос. Многие считают, что у наркомана может быть только одна проблема — как поскорее бросить наркотики. На самом деле бросить — это 21 день — столько длится детоксикация в стационаре. Проблемы начинаются потом.

(далее…)

Заместитель по кайфу

Я совершенно не собиралась когда либо писать о заместительной терапии. Мне казалось, что все и так понятно — Европа сошла с ума. Метадон — наркотик? Да. Вылечить наркотиком наркозависимость невозможно? Невозможно. Ну и все… Ты, Голландия, как хочешь, а у нас свои мозги. И тут мне звонят и приглашают на Украину смотреть программу заместительной терапии. Сказать, что я удивилась, не то слово. Но особенно меня потрясло, что програма там работает уже пять лет. А я-то и не знала! И я поехала не столько писать о заместительной терапии — плохо это или хорошо — а понять: почему Украина не видит очевидных вещей, которые я вижу. И приехав, поняла, что нет в отечественной наркологии другой такой темы, вокруг которой нагородили бы столько вранья.

(далее…)