Со второй половины 70-х годов прошлого века принудительное лечение больных алкоголизмом и наркоманией в России стало массовым явлением. На пике развития этой системы в СССР было 314 ЛТП (из них 90 % — в РСФСР), общее количество мест в которых составляло 273,7 тысячи. В общей сложности через «принудительное лечение и трудовое перевоспитание» в ЛТП прошло более 2 млн. человек.
Перефразируя известное выражение, можно сказать, что призрак принудительного лечения (ПЛ) больных наркологического профиля после продолжительного забвения вот уже несколько лет (примерно с 1998 года) снова бродит по Европе. В доказательство можно привести ряд симптоматичных индикаторов. В частности, в 30-м докладе экспертов ВОЗ (1998) ПЛ рассматривается как данность, — с оговорками, но вне оценочных категорий. В том же году в России состоялся симпозиум ВОЗ по этой проблеме с широким представительством скандинавских стран и стран постсоветского пространства, практикующих принудительное лечение. Широкой дискуссии с участием европейских экспертов на нем не произошло, резолюция не принималась, но материалы симпозиума были изданы с опозданием в несколько лет. Незадолго перед этим ВОЗ опубликовала по проблемной теме небольшую работу своего эксперта Нины Рен, которая попыталась проанализировать практику применения ПЛ в восточных странах, главным образом на постсоветском пространстве, понять ее обоснование и найти ей место в общем ряду существующих терапевтических подходов. Появились публикации, положительно трактующие результаты шведского опыта применения ПЛ в отношении несовершеннолетних. В 2001 году впервые за много лет в европейской стране (Голландия) был принят новый закон о ПЛ тяжелых больных наркоманией. В 2002 году NIDA (Американский национальный институт наркомании) в своих юбилейных тезисах по лечению наркомании признал, что и принудительное лечение может быть эффективным. Наконец, в России с 2002 г. на основании распоряжение Президента страны проводится работа по созданию нормативно-правовой базы ПЛ больных наркоманией.
В России был накоплен большой опыт организационно-правовой и медико-социальной работы с контингентом лиц, направлявшихся на принудительное лечение в закрытые учреждения системы МВД. Однако опыт этот оказался преимущественно негативным. Анализ результатов деятельности системы принудительного лечения и трудового перевоспитания больных наркоманией и алкоголизмом в ЛТП показал ущербность ее теоретических оснований, чрезмерную затратность, обременительность для общества и неэффективность, что вынуждены были признать МВД СССР и Минздрав СССР.
Эксперты ВОЗ разделяют такую позицию и настаивают на необходимости гарантировать права больного на недискриминационные программы помощи, на лечебные программы, соответствующие индивидуальным потребностям больного, на конфиденциальность медицинской документации, на правовую консультацию на всех этапах оказания ему помощи в недобровольном порядке. Считается также важным ограничивать продолжительность недобровольного лечения, особенно периода ограничения свободы, и периодически пересматривать недобровольный статус больного, предусмотрев для этого специальные правовые механизмы и опираясь при этом на представления о необходимости лечения, с одной стороны, и целесообразности его продолжения, с другой.
Представление об алкоголизме как болезни ведет свое происхождение с середины позапрошлого века. Лечение алкоголизма осуществлялось сначала в общих соматических больницах и преследовало в основном цель преодоления возникших у больных различных осложнений. При острых состояниях больные на общих основаниях помещались также в психиатрические лечебницы. Однако постепенно начинается дифференциация лечебных учреждений и появляется специализированная наркологическая помощь.
Резюмируя вышесказанное, следует признать, что реставрация в настоящее время в России системы принудительного лечения наркологических больных, в частности, в закрытых учреждениях, нецелесообразна. Это было бы повторением прежнего неудачного опыта и не только не способствовало бы разрешению сложной наркологической ситуации в стране, но могло бы привести к ее усугублению и созданию новых социально значимых негативных проблем. В настоящее время в стране получает все большее развитие лечебно-реабилитационный подход к оказанию специализированной помощи больным наркоманией, выстраивается инфраструктура наркологических (и не только наркологических) учреждений для реализации этого подхода, идет подготовка кадров, способных работать по новым технологиям, создается атмосфера доверия и взаимопонимания между представителями различных медико-социальных служб, больными наркоманией и их родственниками, формируется общественное признание этого медико-социального подхода.
Если обратиться к опыту зарубежных стран, то ситуация здесь неоднозначна. Массовое применение принудительного лечения по модели ЛТП, описанной выше (и с прежней эффективностью) сохранилось только в некоторых странах постсоветского пространства (Казахстан и др.)
Концепция ПЛ наркологических больных имела два источника: широко распространенное во многих европейских странах право административного ареста и помещения в тюрьму за публичное пьянство и не менее распространенную практику принудительного помещения алкоголиков в психиатрическую больницу как умалишенных.
В России в той или иной мере применялись все известные меры понуждения и принуждения больных к лечению, причем нередко — в наиболее жесткой, репрессивной форме. И в той же России в 1993 году эта система, просуществовавшая без малого почти 30 лет, была радикально и быстро демонтирована, так и не решив ни одной из поставленных перед ней задач.
1. Алкоголизм и борьба с ним. Под ред. М.Н. Нижегородцева. СПб, 1909.
2. Брандт Б.Ф. Борьба с пьянством за границей и в России. Киев, 1897.
3. Готлиб Р.М. Социально-правовые и медицинские аспекты борьбы с тунеядством, пьянством и наркоманией. Владивосток, 1987.