За последние десять лет потребление наркотиков в России увеличилось в 9 раз.

Каждый год от них гибнут 70 тысяч человек

    Во времена Советского Союза жил такой лозунг: «Догоним и перегоним Америку». И как будто бы резвится сегодня на пространствах наследницы СССР — России мелкий и злобный клоун, гримасничает, апеллирует цифрами, по которым видно: почти догнали! Гримаса мрачная: за последние 10 лет американцы снизили потребление наркотиков в два раза, мы за тот же период времени увеличили в девять. Не догнали пока еще потому, что потребляющих наркотики американцев было около 25 миллионов, осталось чуть более 12 миллионов. У нас, по экспертным оценкам, сегодня зависят от наркотиков шесть миллионов человек. Но движение, согласитесь, идет в разные стороны. Из-за чего? Как остановить этот процесс? Как его пытаются остановить те, кому это положено делать по долгу службы? На вопросы «Новой» ответил директор департамента Федеральной службы по контролю за незаконным оборотом наркотиков Александр Михайлов.

  —  Александр Георгиевич, я вижу в вашем кабинете много разных наград и грамот, но бросается в глаза самая живая — как «ЯРОМУ БОРЦУ С ДУРЬЮ». 

  —  Это, кстати, холст начала ХХ века. Конопля. 

  —  Холст из конопли? Так-так… Наркотики в кабинете директора Департамента межведомственной и информационной деятельности ФСКН России? 

  —  Нет, конопля — это конопля, а наркотики — это производное от конопли. Конопля была самой доходной частью российского бюджета в XIX веке. Пеньковые канаты применялись и применяются на флоте, в мире ничего лучше для этих целей пока не придумано. На конопляном масле держалась вся авиация Красной армии. Культивированная конопля содержит не более трех процентов наркотического вещества. Наши любители острых ощущений охотятся за дикорастущей. Вот в ней до 80 процентов этого самого вещества. 

  —  Можете ли вы сказать сегодня, что ваш департамент реально влияет на сложившуюся ситуацию? 

  —  Говорить о том, что кто-то серьезно на что-то влияет в нашей стране, наверное, не приходится. Мы влияем в том объеме, в котором можем влиять. 
  Немного истории: наше ведомство было образовано указом президента 11 марта 2003 года, практически был создан новый государственный орган, который занимается борьбой с наркотиками в широком смысле слова. Естественно, на эту структуру смотрели весьма косо милиция, которая потеряла часть своих функций, системы здравоохранения, образования, которые обрели в нашем лице головного координатора, определяющего целесообразность выделения финансовых средств и траты на те или иные, ранее существовавшие, задачи этих ведомств. На нас смотрели косо, и это длилось, учитывая наш небольшой возраст, достаточно долго, пока мы не стали давать результаты. 

  —  А результаты серьезные? 

  —  У нас есть федеральная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 2005 -2009 годы». Есть ясная, четко прописанная задача: снижение употребления наркотиков в Российской Федерации на 16 — 20 процентов в поставленные сроки. По нашему мнению, есть два направления к цели. Первое — это создание условий по снижению спроса, второе — максимальное усложнение условий для приобретения наркотиков. Одна задача — социальная, другая связана исключительно с криминалом и уголовно-процессуальными мерами. Здесь хорошо виден один из смыслов новой наркополитики в России — мы пытаемся развести по разные стороны тех людей, которые действительно больны и нуждаются в медицинской помощи, и наркобизнес, который сегодня составляет самый доходный промысел в мире: наркоторговцы имеют более тысячи процентов прибыли. В России оборот наркотиков составляет от 10 до 15 миллиардов долларов в год. 

  —  Я разделю свой предыдущий вопрос на две части. Задача социальная или, наверное, даже больше психологическая. Как вы ее решаете? Происходит ли уменьшение спроса, если, по данным вашего же департамента, количество наркозависимых людей увеличилось за последнее десятилетие в девять раз? Как американцам удалось снизить потребление наркотиков за тот же период времени в два раза? 

  —  Я вам отвечу на языке цифр: общий объем финансирования Федеральной целевой программы составляет 3 млрд 92 млн рублей. Это — на пятилетие. В США же ежегодное финансирование программ, рассчитанных на противодействие распространению наркотиков, — 33-35 млрд долларов. Систематически, в течение 10 лет вкладывая ежегодно в среднем 34 млрд долларов, американцам удалось снизить число потребителей. Надо еще учесть, что они при всей своей либеральной демократии люди удивительно управляемые. Если сказано: «нельзя» — значит, нельзя. Никого не волнует размер изъятой дозы. Обнаружена доза — любая — получи свою меру наказания. И еще американцы более внушаемы, чем мы. Во времена Великой депрессии, когда имидж полиции упал до нуля, глава ФБР встретился с руководством известного голливудского киноконцерна. Итогом встречи было решение поменять отношение к полицейскому как к образу. Все фильмы далее стали показывать доброго, честного и мужественного полицейского, он борется и всегда побеждает. 
  Но самая лучшая схема, которую выстроили американцы, — это активное навязывание здорового образа жизни. И один из его элементов — президент, бегающий трусцой по утрам. Наркотиком для большинства американцев стали успех и благополучие. 

  —  У нас и президент сегодня спортивный, и фильмов, улучшающих имидж милиции, сколько угодно. Но это все не работает в России. 

  —  Мы живем совершенно в других экономических условиях. У нас с середины 90-х годов тоже была великая депрессия — упадок нравов, огромное количество убийств, суицидов. Была полная потеря ориентиров. И мы вот только сегодня стали из этой ситуации понемногу выходить. Запрос на наркотики тем не менее в России уменьшается! Вот мы говорим, что, по экспертным оценкам, шесть миллионов допускают немедицинское употребление наркотиков, а когда берем официальную медицинскую статистику, то обнаруживаем, что число наркоманов, поставленных на учет за последний год, увеличилось по сравнению с предыдущим на 1,5-2 процента. Это мизер. Вы мне можете задать резонный вопрос: может быть, на учет не всех ставят, работают плохо? Я был в Самаре и встречался с губернатором Титовым, спрашивал у него: «Как это так получается, что Нижегородская область поставила на учет четыре тысячи наркоманов, а Самарская, которая находится в общей природно-климатической и социально-экономической зоне, — 21 тысячу? А он понимает, что больных надо поставить на учет, всех! Каждому оказывать помощь. Это определяет политику и бюджет здравоохранения, наркологии в частности. Всеми усилиями мы стимулируем вот такую постановку вопроса, и тем не менее рост за год — два процента! 
  Наркоситуация меняется, особенно в вузах. Для молодежи, которая настроена на карьеру, успех, становится непрестижно, немодно употреблять наркотики. Но по квалификации Всемирной организации здравоохранения существует понятие «психоактивные вещества», к которым, кроме наркотиков, относятся алкоголь, табак, ну и всякие там суррогаты. У нас в два с половиной раза возросло число несовершеннолетних алкоголиков! Приведу историческую аналогию: в 1923 году была создана комиссия Совнаркома РСФСР по борьбе с кокаином, самогоноварением, пивными и азартными играми. Если мы вместо кокаина скажем о наркотиках в целом, заменим самогоноварение паленой водкой, то, согласитесь, пивные проблемы и азартные игры можно ничем не заменять — они и так актуальны. 
  Прошло 80 лет, нет тех мер наказания, какие были тогда возможны. Это были очень жесткие меры, но в 2003 году общество качнулось в другую крайность, почти все наркоторговцы отделывались условными сроками наказания. Сегодня это уже далеко не так. Мы стараемся максимально осложнить им жизнь. В стране за первое полугодие 2006 года уже выявлено 123 936 преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, в них доля тяжких составляет 73 процента. Речь идет о крупных изъятиях, мы по ним ежегодно отчитываемся перед ООН, это определяет рейтинг страны. Например, по героину крупным изъятием считается не менее ста граммов, ну и так далее; по каждому виду наркотиков — свои цифры. У нас с начала года по июль уже 3 107 крупных изъятий, а это зачастую арест членов серьезных преступных сообществ. Для сравнения: за весь прошлый год у нас было 4940 крупных изъятий. 
  Конечно, мы должны понимать, что сегодня экономическое положение некоторых регионов страны, таких, к примеру, как Тува, Дальний Восток, крайне тяжелое. Практически заработков нет, и плантации там от «забора до обеда» растут, конопля в два роста человеческих. В Амурской области ее вообще бензопилой косят, потому что она задеревенела. И кто-то от нищеты может пытаться продавать по мелочи. Нас же интересуют очень крупные дела. С января по июль нам удалось изъять: марихуаны — 6843 кг, героина — 1464 кг, маковой соломы — тонну практически, гашиша — 447 кг. Тяжелейшая проблема для всего мира сегодня — синтетические наркотики. От некоторых из них зависимость наступает практически с первого раза. Нам удалось вывести из обращения 133 кг этих наркотиков. 

  —  Нет ощущения, что все это — решето? 

  —  Нет, потому что изменения происходят достаточно зримые. Нам удается сжимать кольцо, сужать возможности для распространения наркотиков. Вы, может быть, заметили, что в Кузбассе, к примеру, за последние полтора года не было взрывов на шахтах. Почему? Потому что, когда мы стали разбираться вместе с Тулеевым, оказалось, что многие взрывы происходили по вине шахтеров, употребляющих наркотики: они их разогревали на открытом огне под землей! Мы провели стопроцентное тестирование, там были люди в таком состоянии наркотического опьянения, что не могли даже спуститься в забой… 

  —  И взрывы прекратились после того, как вы выявили наркоманов? 

  —  Именно. У нас, кстати, очень много было аварий, связанных с пассажирским транспортом, когда за рулем «Газели» тоже сидел наркоман. 
  Конечно, всех не протестируешь, да это и не нужно. Другое дело, когда мы на одном большом празднике поставили передвижную лабораторию и сказали подросткам: «Ребята, кто хочет, пусть проходит, мы не записываем фамилий, тестирование анонимное, с помощью компьютера…». И вот пацану, который прошел тестирование, говорят, что он употреблял наркотики растительного происхождения. «Так это было много лет назад», — изумляется подросток. Тест тем не менее показывает. И не быть ему теперь уже никогда, к примеру, летчиком. Это обидно осознавать, что в твоем будущем меньше возможностей, чем в будущем твоих ровесников. Ребята, между собой общаясь, обсуждают это, начинают для себя определять, что престижно быть здоровым, нарконезависимым, да и вообще — независимым. 

  —  Оптимистично вы смотрите на жизнь. 

  —  Я смотрю прагматично. Вопрос наркотиков — это вопрос прежде всего сознания. «Экстази», к примеру, стимулирует, меняет сознание, но как? Этот наркотик снимает блокировки, и организм человека вырабатывает свой ресурс на 100 процентов, приходит к полному истощению. Человек «израсходованный» не может войти в нормальное состояние самостоятельно — он опять вынужден принимать тот же препарат… 

  —  Человек может переключиться, увлечься чем-то, что по силе стимуляции может оказаться посильнее химических веществ. Я слышала, что компьютерными играми можно победить наркозависимость. 

  —  Не знаю, мы таких разработок не вели. Но от компьютерных игр, на мой взгляд, тоже возникает зависимость. Нам необходимы разные технологии, мы только против заменительных. В медицине есть такое понятие, как заменительная терапия, когда человеку вместо героина дают методонт, и он, конечно же, хорошо себя чувствует. Но это тупик, нельзя лечить одну зависимость другой, так больной по-прежнему остается больным. 

  —  А какие технологии внушают вам доверие? 

  —  Мы все разные, и человеку, который хочет исцелиться, не надо мешать в выборе помощи. На кого-то действует благотворно православный реабилитационный центр, другому помогает йога… Есть замечательный эксперимент, он называется так: «Технологии лечения наркозависимости с помощью игры на барабанах мира». Я, к сожалению, не могу рассказать о нем подробнее, он только начинается… 

  —  Вы могли бы сегодня уверенно сказать, что в России выработана новая наркополитика, что к моменту, когда истечет срок действия Федеральной целевой программы по противодействию распространению наркотиков, конопля будет использоваться в основном для холстов и канатов? 

  —  Новая наркополитика вырабатывается. Мы, конечно, не так идеалистично настроены, потому что отдаем себе отчет в том, что находимся в очень тревожной ситуации. Мы, с одной стороны, действительно пытаемся бороться с этим явлением, но с другой — понимаем, что мир для подростка оказывается непривлекательным. Невозможность самореализации, отсутствие каких-то нормальных, эмоциональных связей, безразличие к нему — очень часто такие переживания приводят к поиску каких-то стимуляторов. Я вот вам показываю цифры красивые, но при этом постоянно помню, что у нас ежегодно до 70 тысяч человек погибают от наркотиков… 

  P.S.   В ходе интервью были заданы и другие вопросы, в частности те, которые образуют некое поле раздражения между Госнаркоконтролем и обществом. Ответы на них не показались редакции интересными: ничего качественно нового для общественного мнения в них не прозвучало.