Г.З.: В Башкирии очень ценный и хороший административный ресурс, для получения опыта в реализации антинаркотических программ другими регионами страны. На проблему наркомании можно смотреть и с правовой точки зрения, тогда появится государственное противодействие наркотизации, как это реализуется в Башкортостане. Но следует понимать, что антинаркотическая политика — это инструмент борьбы тех, кто против наркотиков, с теми, кто «за». Это научный метод борьбы с наркоугрозой, технология движения к обществу, свободному от наркотиков.

Г.З.: В вопросах улучшения наркоситуации в обществе российская власть поначалу обращала внимание на медицинских работников. Это не помогало, так как только с врачебной точки зрения решить проблему наркомании просто невозможно. Тогда власть обратилась к юристам. Начали появляться такие термины как: «незаконный оборот наркотиков», «наркопреступность». Но и здесь выправить ситуацию не удавалось. Тогда на помощь пришли психологи. Появилось понятие «наркозависимость». Наступила необходимость междисциплинарного обобщения всех указанных подходов. Постепенно в совокупности всех сфер общества, государство начало выстраивать антинаркотическую политику. В этой сфере нужно прислушиваться к мнению специалистов и в области юриспруденции, и медицины, и психологии, а также добавлять знания конфликтологии. Таким образом, антинаркотическая политика становится успешной. Сила конфликтного подхода — в междисциплинарности.

Г.З.: Во-первых, им надо исходить из того, есть в тексте наркогенная информация или нет. Любую статью можно рассматривать с точки зрения эффекта на аудиторию. Человек, прочитав статью о наркотиках, может автоматически отложить в памяти, что наркотики это «клево». И когда позже ему кто-то предложит попробовать их, то он уже будет подготовлен к легкомысленному поступку, не думая о том, скольких до него это погубило. Автор, не желая того, может написать в таком ключе, что в результате окончательно запутает общество в вопросе, почему государство запрещает немедицинское потребление наркотиков. 
Ведь обосновать запреты очень тяжело, вроде бы есть алкоголизм, в культурах некоторых народов есть психоактивные, психотропные вещества, которые человек употребляет. А зачем государство стоит на контроле за оборотом этих веществ, обывателям непонятно. И поэтому журналисту без специальной подготовки в этой области писать на эту тему рискованно. Мы предлагаем на всех факультетах журналистики ввести спецкурс антинаркотической направленности по опыту Санкт-Петербургского государственного университета.

Г.З.: Подростки в силу возраста, находятся в конфликте со всем миром. Родители для них не являются авторитетом, они легко могут поддаться давлению и попробовать наркотики. А если они попробуют один раз и им понравится (психологическая зависимость), то легко могут стать наркоманами. Наше будущее поколение терять не в коем случае нельзя. И надо писать о том, чтобы люди понимали, почему государство запрещает потреблять наркотики. У большинства людей нет знаний, способных объяснить, почему установлен тот или иной запрет. Очень важно объяснить простым языком молодежи о необходимости и полезности контроля немедицинского (в целях опьянения) потребления наркотиков. В молодежных СМИ надо описывать истории конкретных людей, которые, например, погибли от этой беды, оказались в тюрьме, стали инвалидом и так далее. Допустим, у какого-то человека есть друг, который начал потреблять наркотики. И общаясь с ним, он может получить предложение попробовать их. И с каждым разом ему будет все труднее отказаться, если его позиция «против наркотиков» ни кем не поддержана. И тогда, если у «друга» нет проблем с контролирующими органами, а его тело пока выдерживает интоксикацию («медовый месяц»), то естественно, в какой-то момент ужасного настроения или стресса человек не сможет отказать угощающему, и попробует этот наркотик. 
Поэтому надо объяснять, что «хороших» наркотиков не бывает. Объяснять идейный смысл понимания, что наркотики — это плохо. Мы не должны бояться ставить на учет молодых людей за немедицинское потребление наркотиков, предлагая участие в реабилитационных программах и контролируя соблюдения запрета. И не нужно бояться снимать с учета тех, кто доказал обществу, что завязал с наркотиками. Поднимая эту работу, мы боремся за то, чтобы тот, кто стал на этот путь, не успел стать наркоманом. Нужно пересмотреть многие наши стереотипы и штампы. Самое сложное -изменить критерии оценки органов образования. Надо продвигать успешные проекты. Заняться пропагандой здорового образа жизни на уровне индивида. В этом — залог успеха.

Г.З.: Принудительное лечение есть в Швеции, есть в Китае. Особенно эффективно система работает в Швеции. Там 70% молодежи вытаскивают, потому что выявляют тех, кто ещё находится на ранней стадии увлечения наркотиками. Создают хорошие условия, для того чтобы не травмировать его структуру психологической личности. В России также нужна действенная и эффективная система лечения (в том числе и принудительного) лечения и реабилитации больных наркоманией и алкоголизмом. 
Если в начале наркотизации человек еще может контролировать себя, то с формированием наркомании наркотик полностью властвует над ним. А какие в обществе у нас есть виды власти, которые могут власти наркотика противостоять? Родительская власть или семьи, коллектива и государства. И все. А если отца нет или семья несчастливая? А если не попал в хороший коллектив? Что же остается, чтобы власти и силе наркотика противопоставить другую силу? Единственная — власть государства. А российские «правозащитники» этого не понимают и говорят: «Не трогайте его, пусть станет наркоманом, пусть погибнет». Вот какая у них гуманность. Судя по всему не от злобы, а от недопонимания.

Г.З.: Встречный вопрос — скажите, онкология излечима? Всё зависит от стадии. Сколько женщин живёт с раком молочной железы? На ранней стадии примут меры и живут десятилетиями. Самое главное — вовремя выявить заболевание. Но если поздняя стадия, то проблема не решается. Есть такие хронические заболевания, с ними живут люди всю жизнь и умирают. А что такое хроническое заболевание? Оно же не мешает полноценно вести нормальный образ жизни. Например, такие, как гепатит. Человеку ставят хронический гепатит и он всю жизнь с ним живёт. Ему просто нельзя особо нарушать диету, нельзя алкоголем увлекаться. Но он, имея хроническое заболевание, может жить. Примерно такая же схема и здесь. Некоторые бросают наркотики, хотя потребляли их три, пять, шесть, пятнадцать лет. Вдруг в Бога поверили, устали, образумились или ещё что-то, и отказываются тем самым от наркотиков. Живут потом столько же лет, но уже без наркотиков. Можно в некотором смысле считать это выздоровлением. Однако с точки зрения внутренней проблемы, тело все же помнит воздействие наркотиков. Если вдруг с ним что-то случится — травма, болезнь, и надо применять в качестве обезболивающего морфин — его сразу начнёт «ломать». В этом плане он не вылечивается — организм будет давать знать о себе в том или ином случае. Но то, что он сможет жить без наркотиков — это факт. В социальной реабилитации наркозависимых очень высок ресурс религии. Вера — она в любом случае помогает человеку устойчиво существовать. И она всегда несет некий компонент защиты. Если молодежь искренне верит в Бога, то она защищена в большей степени, чем тот, кто является нигилистом.

Г.З.: Государство должно ликвидировать такие секты, деятельность которых является преступной и угрожает человеку. То есть, если они нарушают законодательство и опасны для общества. Незарегистрированное деструктивное сектантство не должно массово разрастаться. Если же религиозное формирование официально регистрируется, создает реабилитационный центр для наркозависимых и эффективно удерживает наркоманов в длительной ремиссии, то огромное количество наших граждан не будет ими обворовано и ограблено. Это тот случай, когда власти наркотика над наркоманом успешно противостоит власть трудового коллектива, состоящего из прекративших потреблять наркотики и поверивших в Бога людей. Мне кажется это тот случай, в котором государство должно быть заинтересованно, особенно как в успешном опыте, альтернативному по своей сути принудительному лечению.

Г.З.: Очень важный шаг — создание Государственного антинаркотического комитета РФ и антинаркотических комиссий в субъектах Российской Федерации. 
Регионы должны иметь типовую структуру антинаркотической программы, в которой должны быть заложены те направления деятельности, которые себя как проекты оправдали. Если они себя оправдали, значит надо их распространять и для этого вкладывать деньги на тиражирование лучшего опыта. Вот есть такой фильм, как «Реквием по мечте». Когда я выступал в прямом эфире на одном из телеканалов, человек позвонил туда и сказал, что, посмотрев это кино, бросил курить. Вот почему мы закладывать в каждую школу подобные фильмы. В Башкортостане на второй день конференции нам представили отличный антинаркотический спектакль — «Бойся равнодушия!». Отличный спектакль, который нужно показывать как можно большему количеству детей и подростков. Ведь деньги надо тратить не на экспериментирование неизвестного, а на продвижение самого успешного. Нельзя так безрассудно тратить ресурсы. «Город без наркотиков» — это семьи без наркотиков, школы без наркотиков, места досуга и улицы» — это уже другая программа. У нас получится совместное объединение своих наработок. Вот это политический опыт — управленческий, мощный, административный ресурс, мощная позиция. Я уверен, что Башкирия может стать территорией, положительный опыт которой будет востребован всей Россией.