Естественно, и прошлое изобиловало ситуациями односторонней коммуникации. Бог вещал с небес, а священник обладал исключительной монополией на толкование божественных посланий. Попытки альтернативных толкований на протяжении долгих веков наказывались по закону. Проскрипции, т.е. запрет на организованное толкование Библии вне ведома и контроля церкви, существовали в Норвегии вплоть до 1842 года, в Дании – до 1845 года, в Швеции – до 1858 года, а в Финляндии – до 1868 года. Самодержцу тоже не требуется ни у кого спрашивать разрешения. Он приказывает, челядь исполняет его приказания, а арендаторы помалкивают. Понятно, что слово старшего в прежние времена также не подлежало обсуждению, в особенности если этот старший был мужчиной. Тем не менее, мы не можем отрицать, что развитие электроники драматическим образом повлияло на развитие общества и в корне изменило ситуацию. Новые технические условия сделали и без того процветающую одностороннюю коммуникацию практически доминирующей формой. Раньше человеку приходилось молча внимать слову Бога, властелина челяди и старшего, однако вне этих ситуаций оставалась свободная беседа с равными, инициатива в которой переходила от одного собеседника к другому. Для прошлого характерен обмен информацией. Настоящее характеризуется поглощением информации.
(далее…)
В такой ситуации трудно сделать правильный выбор. По нашему разумению, криминализация и, как следствие, ограничение ввоза ряда веществ в Скандинавию приносят неоспоримую пользу нашим странам. Нам хватает проблем с тем, что уже есть, в особенности с никотином и алкоголем. Избавься мы от этой парочки, всем было бы лучше. Война с наркотиками, по логике вещей, скорее всего, действительно помогает поддерживать потребление нелегальных наркотиков на более низком уровне. Не будь войны, наркотиков потреблялось бы больше. Однако остается неизвестным, насколько интенсивной должна быть борьба, чтобы объем потребления наркотиков оставался на сегодняшнем уровне. Многое говорит о том, что уровень потребления наркотиков стабилизировался в начале семидесятых годов. Получается, что это произошло до того, как уголовно-правовая система всерьез встала на тропу войны: вырос штат полицейских, увеличилось количество заключенных за наркопреступления, ужесточились условия содержания в тюрьмах. Потребление остается на прежнем уровне, а страдания возрастают. Да, если бы ничего не делалось, наркотиков было бы больше, но в высшей степени сомнительно, чтобы популярные в настоящее время суровые меры приносили какую-то дополнительную выгоду. И вообще, зачем останавливаться на достигнутом, почему бы не удвоить прилагаемые усилия? Как нам кажется, предел того, чего можно было добиться путем усиления карательных мер, давно уже превышен. И если мы будем продолжать бороться так же усердно, как сейчас, или тем более удвоим усилия, то придется пожертвовать важными и практически само собой разумеющимися ценностями нашего общества. Поэтому надо набраться смелости и спросить себя: так ли уж необходимо платить столь высокую цену? Неужели проблема наркотиков настолько важнее проблем безработицы, алкоголизма, курения, загрязнения окружающей среды или экономической преступности? Представим себе на мгновение, какова была бы реакция, если бы с экономической преступностью стали бороться теми же методами, какими сегодня ведется борьба против наркотиков.
(далее…)
