Тяжелая наркомания – десять лет спустя

21.12.2021

То, что больше всего бросалось в глаза при работе со вторым изданием книги, – это как мало изменилась ситуация с наркоманией, в том числе и с тяжелой ее формой. Скандинавская посредническая организация по вопросам наркотиков сообщает (1993, с. 16), что количество закоренелых наркоманов в Дании по-прежнему составляет где-то от 6 000 до 10 000 человек, соответственно, 120-200 наркоманов на 100 000 жителей. В Финляндии число наркоманов, принимающих наркотики внутривенно, равняется 400-600 человек, то есть 8-12 наркоманов на 100 000 жителей. Для Норвегии называют цифру в 4000-5000 наркоманов, активно прибегающих к шприцу, то есть 100-120 наркоманов на 100 000 жителей. Скуг (1992) указывает, что в младшей возрастной группе произошел значительный спад количества зарегистрированных наркоманов. По его мнению, это свидетельствует о том, что в конце восьмидесятых годов на самом деле произошло реальное сокращение вербовки подростков в ряды принимающих наркотики внутривенно.

О ситуации в Швеции Посредническая организация выражается следующим образом:

«По всем оценкам, которые делались в Швеции после общенационального исследования 1979-1980 гг., количество закоренелых наркоманов сильно не изменилось. Цифра в 10 000-14 000 наркоманов, то есть 120-170 наркоманов на 100 000 жителей, по-прежнему может служить для приблизительной оценки размера проблемы наркомании в стране. Здесь следует уточнить, что Швеция является единственной страной, где к закоренелым наркоманам относят курящих коноплю каждый или почти каждый день. На сегодняшний день количество активно применяющих внутривенные инъекции наркоманов составляет, по всей видимости, намного меньше 100 человек на 100 000 жителей. Есть признаки, свидетельствующие о том, что в последние годы эта группа пополнилась новыми членами».

Трудно сказать с уверенностью, каким было бы положение с наркотиками, не ведись с ними суровая война. Однако мы можем высказать несколько предположений.

Первое и главное: на потребление влияет много факторов, и действия системы контроля – еще не самый важный из них.

Говоря о морфине, можно сказать, что в прошедшем столетии в Норвегии проявилась тенденция к изменению состава группы потребителей – от врачей до преступников и прочих изгоев общества. Нечто подобное произошло и с амфетамином, насчет конопли трудно высказаться с определенностью. Сначала она была любимым наркотиком детей цветов, происходящих из среднего класса, потом спустилась вниз по социальной лестнице. В общем, отцвела. Дети цветов сами стали родителями и перешли на родительское средство для трипов – алкоголь, а их дети в свою очередь оказались бóльшими конформистами, чем родители в молодости, и в основном также прибегают к алкоголю. Некоторые наркотики всегда были наркотиками для низших классов. В особенности это относится к самым ядовитым веществам. Спирт, который используется для хозяйственных нужд, мы называем красным спиртом – по цвету ядовитых химических добавок, необходимых для того, чтобы его можно было продавать по низким ценам.

До некоторой степени яд можно нейтрализовать с помощью доморощенных приемов. И это становится напитком беднейших из бедных. В химических растворах растворяются проблемы. Пакет с клеем – это белый флаг изгоев. Компания нюхальщиков (токсикоманов) сидит посреди Осло в каком-нибудь забытом Богом углу, сидит на протяжении долгих лет. Их наркотик продается в любом хозяйственном магазине. Если там товар закончится, можно пойти на заправочную станцию. Или в магазин канцтоваров. Клей дает хороший кайф. Более приличные люди – от морфинистов до ценителей вин – держатся подальше. От нюхальщиков плохо пахнет, и в социальном смысле тоже.

Другие наркотики издавна являлись принадлежностью высших слоев общества, правда, в разное время с разным на то основанием. Кокаин считался священным и использовался в религиозных ритуалах, потом ему нашли применение в забое, для шахтеров, и рекомендовали как вспомогательное средство для носильщиков. А еще Зигмунд Фрейд признавал его полезным для своей терапии. Теперь же кокаин вошел в моду среди определенных кругов хорошо обеспеченных людей. Основными его потребителями в Норвегии считаются бойкие яппи и музыканты. Это и понятно. Кокаин везут издалека, поэтому он окутан флером экзотики. Его можно назвать новинкой. Он недешев. Эйфорический эффект при его приеме возникает почти моментально, и так же быстро проходит при прекращении приема. Быстро и легко – вполне в духе нашего времени, не так ли? Быстро приходит и быстро уходит. Без каких-либо усилий с твоей стороны. Какие уж там семь лет работы за Рахиль, которую, кстати сказать, Иаков так и не получил тогда. Щепотка кокаина, быстрый вдох – и результат налицо. Сделка – и мгновенная прибыль. Такой вид опьянения хорошо подходит нашему теперешнему ритму жизни. Не то, что раньше, когда все было связано с природой и сменой времен года. Когда день начинался с восходом солнца, темнота знаменовала наступление ночи, а календарный месяц соответствовал лунному циклу. То было циклическое время, когда праздники отмечали окончание работ и главные события в жизни человека – и ожидались с нетерпением. Теперь на дворе цифровое время, состоящее из одинаковых интервалов, без таких естественных природных «зарубок», как летнее равноденствие с его светлыми ночами, или зимнее с его беспросветной тьмой; нет таких важных дней, каким был день окончания уборки урожая.

Может быть, мы живем в самое бедное время. Бедное на опьянение. Бедное на значительные события. Бедное на то, что англичане называют peak-experience – экстремальные переживания. Такие вещи плохо сочетаются с современной общественной организацией жизни. Плохо сочетаются с цифровым временем, временем без естественных кульминационных пунктов. Мало того, еще и некоторые из так называемых экспертов начинают толковать о вреде опьянения. Как говорится в официальной пропаганде против самых опасных наркотиков, «вперед, к обществу всеобщей трезвости!». А мне бы хотелось сказать: «вперед, к обществу всеобщего опьянения!».

Исторически слово «опьянение» (rus) является родственным слову rasling (шорох листьев, порыв ветра), а также производному от английского слова rushtid (час пик). Слово «опьянение» является составной частью таких распространенных выражений, как «опьянение работой», или, еще лучше, «опьянение любовью». Ясное дело, нам нравится опьянение. И побольше его, побольше.

Кокаин дает нам опьянение. В нищие времена приходится брать, что дают, покупать, что продается.

Останется ли кокаин наркотиком для богатых?

Мы не знаем. И никто не знает. Единственное, о чем можно сказать с уверенностью, – мы не скоро от него избавимся. Декларации типа «Норвегия – без наркотиков» хорошо выглядят на рекламных плакатах, но только заслоняют от нас реальные цели. Важнее другое, а именно, чем наркотики так подходят духу времени.

Кокаин, а наряду с ним крэк и в некоторых странах базуко надолго останутся в нашем обществе. Но не обязательно только в кругу «золотой молодежи». Многое говорит за то, что крэк – разновидность наркотика для курения – вообще не получит признания в высоких кругах. Слишком дешев, слишком сильно напоминает о токсикоманах.

Мы также осмеливаемся предположить, что и кокаин недолго останется принадлежностью высших слоев общества. Пока он в новинку, интересно попробовать. Но новинки быстро устаревают, мода не стоит на месте. Кроме того, плохую рекламу создают и более дешевые производные. Крэк вредит имиджу кокаина. К тому же, помимо ускорения ритма жизни, в нашем обществе есть и другая тенденция. Солнце регулярно восходит и заходит. А ритм жизни кокаиниста во многом напоминает ритм жизни рабочего, работающего посменно. И тот, и другой раздвигают границы времени, циклического времени. Работающий посменно – по обязанности, кокаинист, при достаточно частом употреблении, – потому что по-другому не может. И того и другого ждут тяжелые последствия: для физического состояния – в виде бессонницы, в социальном смысле – в виде нарушения человеческих контактов. И у того, и у другого возникает желание завязать, если дело заходит совсем далеко. Но у кокаиниста больше возможностей, чем у работающего посменно, а может быть, и сильнее мотивация. Те, кто принадлежит к верхам общества, так или иначе обладают властью. Властью решать за других помимо их воли. У заключенного нет никакой власти. Все мы это интуитивно понимаем. Богатые люди тоже интуитивно понимают, у кого из нас больше власти. Влиятельные бизнесмены заботливо ухаживают за своим телом и доживают до глубокой старости – как учителя и священники. Они не хотят подчиняться телу, они хотят им управлять. И телом тоже. Они функционируют в кругу себе подобных, они хорошо организованы. Охраняют свое могущество от поползновений враждебных скупщиков, враждебных премьер-министров, враждебных веществ. Поэтому новые наркотики быстро выйдут из моды среди приличных людей.

И будет так, как оно и было испокон веков. Наркотик попробует кто-нибудь из периферийных слоев общества. Вот получится выбиться в приличные люди, тогда можно и завязать, а пока, по крайней мере, можно постараться скопировать их образ жизни. Возможно, отдельным маленьким группам и удастся проникнуть в круг элиты, но от этого их экономический статус вряд ли повысится. Они могут существовать в пределах своего круга общения, своего рода «островка», оставаясь такими же малочисленными. Или же, если факт потребления в группе наркотика станет известным, социальный статус всего «островка» упадет. А наименее интегрированные члены такой группы вообще потеряют контроль над своей привычкой к наркотику, и их социальный статус еще больше понизится. Так что и с кокаином все пойдет по привычному сценарию: через несколько лет потребление кокаина сконцентрируется среди изгоев в самых низших слоях общества. И станет обычным делом для правоохранительных органов.

Войну с наркотиками и в другом отношении можно считать проигранной: какие бы суровые меры не принимались, кругом полным-полно тех самых запрещенных наркотиков. Это относится и к слабым наркотикам, которые, по мнению городской молодежи, можно достать за считанные часы. Это относится и к тяжелым наркотикам, приобретение которых также не вызывает особых затруднений у потребителей. И полиция, и наркоманы сошлись во мнениях по поводу того, что прошлым летом (1995 г.) в крупных городах просто кишмя кишели наркотики. Причем, цены снизились, и, в то же время, наркотики стали более сильнодействующими. Не очень впечатляющие результаты войны на уничтожение.