Неудобные враги

19.10.2021

С точки зрения здоровья нации, жаль, что король, царь и кайзер проиграли битву против табака. Заядлые курильщики теряют в среднем от шести до двенадцати лет жизни. Поражение движения за трезвость также можно назвать большим несчастьем. Цена этого поражения — где-то около 10 000 преждевременных смертей в год по всей Скандинавии. Мы подробнее поговорим об этом в главе 11. О роспуске кофейной полиции в Пруссии тоже, видимо, можно только сожалеть. Исследования Тройера и Маркле (1984) показывают, что сигналы опасности, сопряженные с употреблением кофе, звучат все громче. В Скандинавии на каждого жителя — включая грудных младенцев — приходится в среднем по десять килограммов кофе в год. Вряд ли это полезно для организма.

Основываясь на рассмотренных фактах, можно было бы вообразить, что каждое государство в союзе с другими государствами должно вести активную борьбу с этими опасными веществами. Но этого не происходит, что объясняется очень просто: враги слишком неудобны. Слишком сильны, занимают важное положение как в отдельно взятой стране, так и в международном контексте. Им симпатизируют широкие слои населения. И они в состоянии напасть на любого, кто пожелает подчинить их своему контролю. Примеров тому несметное множество, что называется, выбирай — не хочу.

Основной темой современных исследований, связанных с проблемой алкоголя, является прямая связь между ростом общего количества потребленного алкоголя и ростом наносимого ущерба. Если удастся уменьшить общее потребление, величина ущерба тоже понизится. Существование каких-то отклоняющихся групп активных потребителей, которые будут пить в огромных количествах вне зависимости от того, что происходит в обществе, тоже не соответствует реальности. Некая инициативная группа, стоящая близко к правительственным кругам Англии, написала об этом отчет, где помимо прочего высказала ряд рекомендаций для правительства с целью понизить количество общего потребления алкоголя. Отчет был немедленно засекречен.

Один экземпляр все же удалось вывезти из Англии, он достиг Стокгольма. Кеттиль Бруун опубликовал его (1982а), подчеркнув, что он является важным вкладом в дискуссию по алкогольной политике, в то же самое время собранный материал помогает лучше понять ситуацию с алкоголем в Англии. Трудно истолковать засекречивание этого документа иначе, чем непосредственным влиянием сильного алкогольного лобби в английском Парламенте. Многие парламентарии имеют свою долю в алкогольной промышленности. То же самое, только в еще большей степени, наблюдается среди членов правительства (Хорнер, 1984). Кроме того, парламентарии находятся под давлением со стороны избирателей из тех округов, чья экономика напрямую зависит от производства алкоголя, а также со стороны обыкновенных потребителей.

Международные правительственные организации в этом отношении ничуть не отличаются от национальных. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), похоже, берет пример со своих британских коллег. В 1981 году ВОЗ провела грандиозное исследование, целью которого было нанести на карту пути международной торговли спиртными напитками. Был собран обширный материал, свидетельствующий о том, что международная алкогольная промышленность осуществляет широкомасштабное инвестирование развивающихся стран. Богатые страны уже насытились. Возможности роста индустрия видит в развивающихся странах. Дождь может и не дойти до Африки, но только не пиво, курево и успокоительные таблетки. Начиная «Туборгом» и «Карлсбергом» и заканчивая виски «Сиграмс», алкогольная промышленность вторгается на рынок с помощью инвестиций и агрессивного маркетинга. Это мощные силы. Они достаточно сильны, чтобы осуществлять цензуру деятельности ВОЗ. Был подготовлен детальный отчет, он получил предварительное одобрение, начались переговоры с издательством — и тут отдается приказ об отступлении. В 1983 году отчет был засекречен.

Но долго держаться в секрете он, конечно, не мог. Им заинтересовалась международная пресса, и в 1983 году большая часть отчета была опубликована в The Globe, международном журнале, посвященном проблемам алкоголизма и наркомании. В качестве ведущих авторов выступили Джон Кавана и Фредерик Клермонт, а Гриффит Эдвардс написал блестящее предисловие. Они выбрали для отчета очень меткое название: «Алкогольсодержащие напитки. Степень индустриальной мощи». В 1985 году были опубликованы отдельные части отчета, но без этого предисловия, и упоминать имя ВОЗ в связи с участием в проекте тоже не разрешалось.

В деле борьбы с попытками контроля табачная промышленность ничуть не уступает алкогольной. Ее представители негласно присутствуют на всех международных встречах, где поднимается вопрос о введении контроля. Вот фрагмент доклада, написанного после подобной встречи одним таким представителем (Брюкнер, 1983):

«Мы должны попытаться воспрепятствовать вовлечению третьего мира в борьбу с курением. Мы должны попытаться привлечь на свою сторону все страны третьего мира, или, во всяком случае, большую их часть. Мы должны попытаться повлиять на официальную политику ФАО (организации ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства) и UNCTAD (совещания ООН по проблемам торговли и развития) таким образом, чтобы они заняли активную протабачную позицию.

В связи с этим мы советуем ICOSI (Союзу производителей табака) выработать план действий и выделить людей на его осуществление. План действий должен основываться на следующих принципах: то, что культура табака в третьем мире не может быть заменена чем-либо другим, неоспоримый факт. Напротив, многие страны выказывают желание заняться возделыванием табака вместо других культур. Необходимо довести это до сведения стран, на которые мы хотим оказать влияние, одновременно разъяснив им те долгосрочные угрозы, которые несут для их экономики антитабачные кампании. Сближение с этими странами-производителями следует осуществлять при помощи наших связей со скупщиками листьев табака, а не при посредничестве табачных фабрик в каждой отдельно взятой стране. Преимущество такого подхода заключается в том, что наши контакты будут устанавливаться во имя интересов сельского хозяйства и непосредственно жителей третьего мира, а не в связи с промышленностью, и так находящейся под ударом».

Табак, кофе, алкоголь.

Сильные враги, опасные враги, неудобные враги.

Влияние стимуляторов на здоровье трудно оценить однозначно. Если человеку что-то доставляет удовольствие, ему хочется также, чтобы это одновременно оказывало благоприятное воздействие на здоровье и приносило пользу. Изначально все стимуляторы использовались в качестве лекарств. Это относится к алкоголю, опиуму, героину, марихуане, кофе и табаку.

Современная западная медицина утверждает: алкоголь, табак и марихуана не приносят пользы здоровью, их нельзя использовать как лекарства. Врачи не имеют права их прописывать. Снисходительно улыбаясь над предрассудками предков, читаем мы об аптеках времен сухого закона, которые нередко обладали ассортиментом вино- и спиртсодержащих напитков, достойным крупного винного магазина наших дней. Шведский врач в течение нескольких дней мог выписать по рецептам более тридцати литров спирта для целого ряда пациентов (Журнал магазинов по розничной продаже спиртных напитков, 1925, № 8, с. 4).

То, что это безвозвратно ушло, можно считать важным достижением наших дней. Однако одновременно нельзя не упомянуть и противоположного явления. На рынок хлынул все время обновляющийся поток лекарственных средств, применение которых зачастую выходит за рамки медицинской целесообразности. Они активно рекламируются, а людям нравится их воздействие. Стадия, которую современная медицина считала давно пройденной, отнюдь таковой не является. Опять мы наблюдаем сложное взаимодействие между экономикой, удовольствием и здоровьем.

Но сама ситуация изменилась коренным образом. Производители этих новых медикаментов обрели и силу, и размах, так что теперь можно говорить о существовании влиятельной отрасли промышленности. И критиковать продукты, производимые этой промышленностью, довольно трудно. Конечно, иногда промышленности приходится отступить, как это произошло в случае с амфетамином. Промышленность была вынуждена согласиться с признанием этого препарата наркотиком, стало быть, не другом, а врагом. Но в случае с другими опасными препаратами этого не произошло. Самым продаваемым лекарственным средством в мире является, наверное, валиум. Он принадлежит к группе так называемых бензодиазепинов. Это легкие успокоительные средства. С тех пор как они появились на рынке, то есть с начала шестидесятых годов, ими воспользовались около 500 миллионов человек (Connections, 1983). Иными словами, объем потребления выходит далеко за пределы того, что можно счесть оправданным с точки зрения медицинских показаний.

Контроль за лекарственными средствами значительно усложнился в связи с изменениями, произошедшими в фармацевтической промышленности после второй мировой войны. Она пережила резкий скачок. В отдельных случаях новые медикаменты были очень важными и нужными, но стали применяться неоправданно широко. Принято считать, что главная цель фармацевтической промышленности — спасение человеческой жизни, и что работа ее основывается на научных исследованиях. На деле все обстоит по-другому. Несмотря на то, что в этой области каждый месяц делается более сотни «открытий», могут пройти долгие годы, прежде чем будет изобретено что-то действительно имеющее значение для улучшения здоровья человека (Лауридсен, 1984). Рынок переполнен вредными и бесполезными лекарственными средствами, а агрессивный и неэтичный маркетинг — особенно в третьем мире — привел к тысячам смертельных случаев (Сильверман и др., 1982; Банненберг, 1984).

Чтобы избежать контроля, фармацевтическая промышленность нередко прибегает к той же стратегии, что и алкогольная. Прежде всего ищутся союзники. В каждой стране есть общества гурманов, общества культуры винопития и т.д. Подобные общества более чем охотно готовы высказаться против узколобых сторонников контроля за радостями алкоголя. По понятным причинам, фармацевтическая промышленность в первую очередь ищет себе союзников среди исследователей и персонала в здравоохранительных учреждениях. В учебниках по маркетингу, используемых в фармацевтической промышленности, врачи указываются в качестве основной целевой группы, а также констатируется, что эта группа вполне поддается влиянию, чему совсем не мешает высокий уровень образования (Смит, 1983). Торговые представители фармацевтических предприятий активно контактируют с врачами (Хемминки и Песонен, 1978). Медицинские общества для фармацевтической промышленности все равно что общества гурманов для винодельческой. Главврач Финн Шлезингер, в 1983 году выбранный лидером всемирной организации психиатров, в своем интервью газете Information от 5 августа так высказался по поводу недавно проведенного в Вене всемирного конгресса:

«Около двух-трех тысяч из шести тысяч участников спонсировались фармацевтической промышленностью, оплатившей им проезд и стоимость участия в конгрессе. В это время было проведено много выставок продукции фармацевтических предприятий, принесших немалую прибыль. Если мы решим отказаться от такой всеобъемлющей поддержки, это может вызвать серьезные экономические затруднения в нашей среде».

Промышленность защищает себя от контроля, засекречивая всю информацию о производимых препаратах.

Алкогольной промышленности с успехом удается отстаивать положение о том, что алкоголь вредит здоровью только небольшой доли пьющих, и что это зависит в первую очередь от особенностей этих людей, а не самого напитка. Это болезнь, алкоголизм, и повинен в ней не алкоголь, а отдельные люди с их специфическими чертами. То же самое делает и фармацевтическая промышленность. Пока амфетамин не запретили, так же как и в случае с алкоголем, пропаганда твердила, что, мол, не вина промышленности, если отдельные личности употребляют лекарство в масштабах, несопоставимых с обычной медицинской практикой. Но у фармацевтической промышленности есть в запасе еще одна возможность. Когда протесты против амфетамина стали такими громкими, что возникла опасность для репутации всей промышленности в целом, проблема была решена очень просто: это вещество, и только его, объявили наркотиком. Другими словами, фармацевтическая промышленность может заявить, что существует два типа лекарственных средств. Как только какое-либо из них получает ярлык наркотика, и промышленность, и производитель умывают руки.

Попытки подчинить эту промышленность контролю по большому счету потерпели поражение. В особенности это относится к тем странам третьего мира, которые попытались проводить политику разумного контроля, исходя из соображений здоровья человека и стандартов, установленных Всемирной организацией здравоохранения. Это привело к мощным конфликтам как с местными отделениями фармацевтической промышленности, так и с международными компаниями. Примером неудачной попытки контроля можно назвать Шри-Ланка. В Бангладеш борьба еще продолжается (Чоудери, 1982). Это вопрос жизни и смерти, и чем дальше, тем яснее становится, на чьей стороне находится фармацевтическая промышленность.

Появляются новые группы влияния, которые также высказывают надежду на осуществление контроля, например, при помощи союзов защиты потребителей. Они также требуют оказывать больше поддержки странам третьего мира и призывают Всемирную организацию здравоохранения занять более активную позицию в этом вопросе. Министры здравоохранения Швеции и Норвегии пытаются оказать давление на международное сообщество с целью найти поддержку этим требованиям. Во всяком случае, они выступили с инициативой создания обязательного для фармацевтической промышленности этического кодекса. Но нельзя сказать, что они многого достигли. Турбьорн Мёрк (1984, с. 23) так объясняет причины неудачи:

«В 1978 году Генеральная ассамблея Всемирной организации здравоохранения постановила включить разработку такого кодекса в рабочую программу организации. С тех пор ВОЗ мало что сделала в этом направлении. И сама промышленность, и представители правительств крупных стран-производителей выступили решительно против.

Неужели фармацевтическая промышленность настолько могущественна, что может оказывать такое сильное влияние на организацию при ООН и национальные правительства? Опыт показывает, что это так. Во всем мире ежегодно производится лекарственных препаратов на сумму приблизительно в 100 миллиардов. Три четверти всей продукции приходится на шесть развитых стран. …Это одна из самых доходных отраслей промышленности в мире».

На этом фоне нас уже не может удивлять, что фармацевтическую промышленность не так- то легко объявить врагом, и что ее продукты по-прежнему рекламируются и продаются в далеких странах спустя много лет после того, как на родине общественное медицинское мнение предаст их анафеме.