Дети как товар

13.05.2022

Еще одно важное отличие нашего времени состоит в том, что уход за детьми во все возрастающей степени становится оплачиваемым занятием. Большинство родов проходит вне дома, и уже вскоре после этого большинство детей передается на попечение чужих людей, получающих за свой труд деньги. Их принимают на работу и увольняют на основе трудового договора. Нередко они имеют специальное образование, являются членами организаций, защищающих их интересы на рынке труда, работают в больших коллективах с большими группами детей. В наименьшей степени все вышеуказанное работает, если мы говорим о нянечке, в наибольшей – в условиях общеобразовательной школы. Чем старше дети, тем больше разделение труда среди тех, кто ими занимается. В самом начале воспитательного процесса уделяется много времени одному ребенку, к концу уделяется мало времени большой группе детей. Дети и подростки объединяются таким образом, чтобы получались группы одного возраста. Возможно, ровесникам действительно интереснее играть друг с другом. Однако в том, что касается источников разновозрастных моделей поведения, среда ровесников представляет собой не очень подходящий материал. Теряется возможность тянуться за старшими или заботиться о младших. В связи с этим на взрослых падает дополнительная нагрузка.

Мы отнюдь не считаем само собой разумеющимся, что родители являются лучшими воспитателями для своих детей, нежели оплачиваемые специалисты. После всего того, что Август Стриндберг, Зигмунд Фрейд и другие рассказали нам о темных закоулках человеческой души, было бы неразумно отрицать пользу дипломированных воспитателей. Но у них есть один важный недостаток: именно дети и подростки являются основой их существования в этом профессиональном качестве. Дети к тому же не могут быть включены в современный производственный цикл как рабочая сила, теперь это общепризнанный факт, их надо где-то содержать, чем-то занимать, изолировать от жизни взрослых. Это приводит к тому, что дети начинают играть очень важную роль в производственном цикле – но уже в качестве сырья. Вряд ли стоит удивляться тому, что отдельные представители этого «живого сырья» тоже это понимают. Хлопочет ли воспитатель ради меня, или я для него – это необходимое зло, позволяющее потом заняться настоящим делом?

Учителя и организации учителей больше не играют важной роли в общественной политической борьбе, как это было раньше принято в Скандинавии. Зато выросло их значение в качестве знатоков положения детей в нашем обществе, поскольку остальная часть взрослых все меньше контактирует с детьми. Однако тут есть свои проблемы. Во- первых, специализация и узкое разделение труда среди обучающего персонала приводит к тому, что они перестают воспринимать ребенка как индивидуальность. Учителя нередко стонут по поводу огромного количества учеников. Их так много, что они превращаются в безликую массу, мельтешащую перед глазами. Та же проблема стоит и перед учениками. Уже в детском саду персонал довольно часто сменяется, приходят студенты, проходящие практику. В младших классах ситуация несколько стабилизируется, а потом начинается предметная специализация, и количество учителей увеличивается. И учащиеся, и учителя с недоверием относятся к статистике, утверждающей, что в Норвегии в среднем на тринадцать учеников приходится по одному учителю (Кристи, 1981). У них складывается совершенно обратное впечатление. Разделение труда и специализация среди обучающего персонала приводит к тому, что и перед персоналом, и перед «живым сырьем» оказывается все возрастающее количество зеркал, каждое из которых дает свое отражение их личности.